**Не тот возраст**
— Просто ты меня больше не любишь. Признайся, — бросил Игорь, не поднимая глаз.
Он сидел на кухне в поношенном халате, щёлкал мышкой, но вряд ли понимал, что происходит на экране. Взгляд его был мутным, мысли — далеко. Он ждал ответа жены, который назревал, словно гроза перед дождём.
Людмила стояла у раковины с тарелкой в руках. Вода капала на пол, как её терпение, переполненное до краёв.
— То есть если я не хочу ребёнка — значит, не люблю тебя? — спросила она ровно, но с лёгким холодком в голосе.
Игорь пожал плечами, захлопнул ноутбук. На лице читалась усталость от бесконечного спора, но сдаваться он не собирался.
— А как ещё это объяснить? У нас всё хорошо: дом, любовь, достаток. Но стоит заговорить о ребёнке — ты ставишь стену. Разве дети не продолжение нас?
— У нас всё хорошо? — усмехнулась Люда. — Напомни, где поселим нового члена семьи? В комнате, где мои сыновья спят вповалку? Или в нашей спальне, которую делим с твоей дочкой? Или предложишь кому-то жить на кухне, чтобы потешить твои хотелки?
— Продадим эту квартиру, возьмём трешку в ипотеку, — начал он. — Я найду подработку, маткапитал поможет. Мы же не вчера поженились, справимся.
Люда сузила глаза. Мать предупреждала: «Не вздумай продавать свою квартиру в браке — останешься у разбитого корыта». Поэтому она даже слушать об этом не хотела.
— Ты всерьёз думаешь, что маткапитал дают прямо в родзале? — спросила она, и в голосе прозвучала горечь. — Или что трешки теперь стоят копейки? Игорь, я не в обиде на нашу жизнь. Но давай смотреть правде в глаза, а не витать в облаках.
— Если направить маткапитал на ипотеку, можно сразу её погасить, — упрямо говорил он. — А на остальное поднажмём. Деньги с продажи твоей квартиры…
— К чему эти сложности? — перебила она. — Нам плохо?
Он встал, прошёлся по кухне, схватил чашку, но передумал. Наконец, облокотился о подоконник, уставившись в ночь за окном.
— Может, ты просто устала? — тихо сказал он. — От детей, работы, от меня…
Люда отвернулась. Близко, но мимо.
— Да, устала. Но не от тебя. У нас и так трое детей: твоя Настя, мои мальчишки. Школа, секции, готовка, очередь на компьютер… Тебе мало?
— Я бы всё взял на себя, — упрямо говорил он. — Люди и с меньшим живут и рожают. А ты… будто не веришь мне.
В её груди сжалось. Она поняла: он не про любовь. Он как ребёнок, требующий игрушку, чтобы убедиться — его любят.
Когда-то он казался ей подарком судьбы. После Сергея с его изменами, скандалами и алиментами Игорь выглядел надёжной гаванью. Он не лез в её прошлое, помогал по дому, воспитывал дочь без упрёков.
Но теперь он застрял на одной пластинке: «Если любишь — роди. Не хочешь? Значит, не любишь».
Позже, в спальне, она листала ленту, а он лежал, уставившись в потолок. В соседней комнате сыновья смотрели «Гарри Поттера».
— Вот счастье-то! Живёт в чулане, зато один! — смеялся старший.
Люда хмыкнула. Даже дети видели очевидное. Но не муж.
— Игорь, — тихо сказала она. — Давай не будем спорить. Я схожу к врачу, проверюсь. В мои-то годы…
Он повернулся, глаза загорелись.
— Правда пойдёшь?
— Пойду. Даже справку покажу.
Он обнял её, заснул счастливый. А она лежала без сна, думая, что справка будет… не той.
…Утро началось не с кофе, а с запаха больницы. Люда сидела в очереди, разглядывая стены. В голове — пустота.
Врач, женщина лет пятидесяти, без эмоций изложила факты:
— Возрастные изменения. Риски есть. Беременность возможна, но нежелательна. Сначала лечение.
Люда почти обрадовалась.
Вечером Игорь спросил, пряча надежду:
— Ну как у врача?
— Мне нельзя. Совсем.
Он замер, отложил ложку.
— Точно нельзя?
— Точно.
Он молчал, смотрел в стену. И она поняла: он слышит отказ, но не её усталость.
Позже мать варила борщ и ворчала:
— Ну что с анализами?
— Всё нормально. Но рожать нельзя.
— Ты ведь рада, — вздохнула Тамара Ивановна.
— Немного приукрасила, — призналась Люда. — Врач сказала, что можно, но рискованно. Я солгала. Лучше пусть уйдёт сейчас.
Мать молча обняла её.
…Прошёл месяц. Игорь почти не появлялся дома. Они жили, как соседи.
Люда уволилась с ненавистной работы, нашла новую. Купила сыну кроссовки, записала другого к репетитору.
В тот вечер она застала его у подъезда. Он ждал такси, с сумками. Взгляд его был полон вины и чего-то утраченного.
— Видимо, я не готов был к взрослой женщине, — сказал он.
— Удачи, — ответила она.
Печаль смешалась с облегчением. Этот каприз не стал бы последним. Лучше закончить сейчас, чем обречь ещё одного ребёнка на неполную семью.
**Вывод:** Иногда любовь требует не слепых жертв, а трезвого взгляда на реальность.
