— Опять ты с ней! Как будто у нас гарем, а не семья… — Ольга зашла на кухню, не снимая сапог, и нахмурила брови.
Саша стоял у стола, прижав телефон к уху. Говорил мягко, почти нежно, словно вспоминал что-то давно забытое.
— Ладно, решим завтра. Пока, — он бросил трубку и обернулся. — Звонила Аня. Про Ваню говорили.
Ольга кивнула и прошла мимо, хотя внутри свернулось что-то противное, будто проглотила лягушку. Не стала выяснять, что именно «решим». Просто зашла в ванную, включила воду и стояла, глядя, как струйки смывают в канализацию её плохое настроение.
Ничто другое её сейчас не согревало.
Позже, когда Саша устроился на диване с телефоном, Ольга подсела ближе и осторожно заговорила.
— Ты знаешь… Иногда у вас такие разговоры, будто вы не просто родители. Может, я и перегибаю, но мне это режет слух.
Он взглянул на неё и устало вздохнул. Не злился, но и не спешил успокаивать.
— Оля, ты сама этого хотела. «Будь ближе к сыну, участвуй в его жизни». Что тебя теперь не устраивает?
Тут её и накрыло. Не злость, а растерянность. Ведь правда — она сама толкнула его на этот путь. Два года назад…
Тогда они только поженились. Всё было почти идеально: новая трешка в ипотеку, ремонт, вечные споры о цвете обоев — стандартный набор молодых. Саша пропадал на работе, но вечерами валился на диван, храпел в обнимку с подушкой, и Ольге даже это казалось милым.
Именно тогда она решила быть «хорошей женой».
— Почему ты не видишься с Ваней? — спросила она как-то.
— Деньги перевожу, подарки покупаю. Аня не жалуется, — пожал он плечами, будто речь шла о квартплате.
— Саш, ребёнку нужен не только кошелёк. Хочешь, чтобы он вырос, даже не зная тебя?
Он отмахнулся. Подумал. А через пару недель закрутилось: позвонил бывшей, предложил видеться с сыном хотя бы раз в месяц. Аня не отказалась. Наоборот, сказала, что мальчику нужен отец.
Ольга поехала с ним на первую встречу. Ваня был тощий, в дурацкой шапке с ушами, смотрел на неё с подозрением. Но когда бабушка Надежда достала детское домино, оживился. Они играли до вечера. Саша расслабился. И Ольга подумала: «Всё получилось. Теперь будет хорошо».
Позже она вспоминала этот день. И другие: как бабушка плакала, обнимая внука; как Ваня кричал «Ура!», когда они всей толпой поехали в парк; как шептал ей: «Твой пирог вкуснее маминого».
Она рассказывала об этом подругам, хвасталась маме.
— Я сама его подтолкнула. Теперь они как настоящая семья, — говорила Ольга. — Я даже чувствую себя частью этого.
Но тревога уже подкрадывалась. Как будто она открыла дверь, а оттуда потянуло холодом, затягивая в какую-то нехорошую историю.
А месяц назад всё стало хуже. Ольга сидела с Ваней на кухне, он уплетал пряки с вареньем, болтал о школе и вдруг сказал:
— А когда мы с папой и мамой ходили в «Пельменную», там такой робот был! Разносил еду.
— С папой? — переспросила Ольга, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
— Ну да. В пятницу. Папа сказал, можно, только тебе не говорить. Ты же не скажешь? — он хитро подмигнул, не понимая, что ляпнул лишнее.
Ольга кивнула, подложила ему ещё пряник. Ему было весело. Ей — нет.
Вечером она спросила у Саши:
— Почему ты не сказал, что ходил с Аней и Ваней в кафе?
Между бровей мужа легла складка.
— Я не обязан отчитываться за каждый чих. Это было для сына. Обсуждать нечего.
Ольга промолчала, но внутри что-то сломалось. Что-то, что уже не починить.
Саша теперь возвращался за полночь. Ольга либо спала, либо притворялась спящей. Он проводил с «чужой» семьёй больше времени, чем с ней. Причин хватало: сын, ремонт у Ани, «мужская помощь».
А полгода назад всё было иначе. Ольга проходила обследования в клинике. Саша возил её, носил мандарины и «Рафаэлло», нёсся ночью в круглосутку за шоколадкой. Он был идеальным мужем. Только её.
Но потом — пустота. Очередной «неудачный цикл», намёки врачей на ЭКО. И взгляд Саши потух. Он не ушёл, но теперь чаще говорил: «Решай сама» или «Я не доктор». Будто выдохся.
А рядом была Аня — с ремонтом, сыном, просьбами. Там всё было просто. Там не надо было надеяться.
— Аня сейчас совсем другая, — как-то заметила свояченица Катя. — Спокойная, улыбчивая. Видно, жизнь наладилась.
Для Ольги это стало ударом.
— Да, — кивнула она, глотая чай и ком в горле. — Хорошо, когда у кого-то хорошо.
Мир будто перекосило. У кого-то — счастье. У неё — пустота.
Потом был телефон Саши на кухне. Он в душе. Она не хотела лезть… но полезла.
Переписка не была интимной. Но в ней было столько тепла, что стало больно.
— Ты молодец, что проводку доделал. Я б разорилась на электрике, — писала Аня. — Инструменты оставила, пригодится.
— Ты всегда рядом, Сань. Даже через столько лет.
Тревога сдавила горло. Ольга наткнулась на голосовое.
— Спасибо. Без тебя я бы не справилась. Ты как скала. Ваня счастлив. Я тоже.
Она медленно положила телефон. Никаких доказательств. Никаких опровержений. Как будто её подвесили над пропастью.
Потом был разговор со свекровью. Та звала за грибами. Ольга отказалась, но приехала — надо было выговориться.
— Тяжело тебе, знаю, — вздохнула Галина Ивановна, мешая тесто. — Но всем нам важно, чтобы у Вани был отец.
— Теперь у него есть отец. А у меня есть муж? — не повернулась Ольга.
— Вы взрослые. Разберётесь. Может, проще с Аней договориться, чем нервы трепать.
Совет был добрым. Но почему от него скрутило живот?
— Спасибо. Мне пора.
СвеИ когда она вышла на улицу, холодный ветер внезапно стих — будто сама жизнь сделала паузу, давая ей время подумать.
