Вечер опускался на деревню Заря, окутывая её тишиной, а лунный свет дрожал на речной глади, отражая холодные звёзды. Семья Зайцевых переехала сюда не ради дачной романтики — врачи настаивали: их младшему сыну, семилетнему Вове, нужен был свежий воздух после того, как городская пыль подкосила его здоровье.
Стоило ли ради этого строить целый дом?
Сергей Петрович Зайцев, удачливый бизнесмен, привык возводить торговые центры, поэтому коттедж в деревне вырос как на дрожжах — меньше чем за год. Шикарный особняк у реки стал для местных настоящим чудом: кто бы мог подумать, что в их забытую богом глушь заедет московская знать?
—
Дом Зайцевых, кирпичный, с мансардой, стоял прямо у кромки воды, где берёзы склонялись к самой глади. Высокий забор скрывал участок от любопытных соседей. У реки насыпали песчаный пляж — с гладкими камнями, деревянным пирсом и беседкой для созерцания закатов. Выглядело всё как с обложки журнала «Идеальный дом».
Но сами Зайцевы появлялись здесь редко — только на выходные. Дела в столице не ждали. Вову оставили на попечение бабушки Нины Сергеевны и строгой гувернантки. Татьяна Михайловна, гувернантка, была дамой подтянутой, с безукоризненными манерами и личным авто. В деревне шептались: за такую работу платят бешеные деньги, и многие мечтали устроиться к Зайцевым, ведь в Заре работы — кот наплакал.
—
На другом конце деревни ютилась семья Гусевых. Их здесь не жаловали: отец, вечно подшофе, пропадал в запойных турах, а мать, измотанная жизнью, рожала почти каждый год. Шестеро детей стали её крестом. Она срывала на них зло, а старшую, десятилетнюю Светку, гоняла по хозяйству. Светка и за малышами приглядывала, и щи варила, и избу прибирала.
— Светка! — орала мать. — Полы вымой, картошку почисти!
Девочке мечталось выбежать к подружкам, но судьба распорядилась иначе — тащить всё на своих худеньких плечах. Никто и не догадывался, что жизнь приготовила для неё сюрприз.
—
— Нельзя, Вова! — строго говорила гувернантка, постукивая указкой по доске.
Она была не просто нянькой, а педагогом с дипломом. Зайцевы наняли её, чтобы мальчик учился дома — подальше от деревенской школы, пока не окрепнет. Позже его ждал элитный лицей для детей олигархов.
— Татьяна Михайловна, ну пожа-а-алуйста! — ныл Вова, шмыгая носом. — Хоть разик!
Гувернантка делала вид, что не слышит, и выводила на доске уравнения. Вчера случился прокол: она взяла Вову в магазин, а он, завидев ребятню, резво сбежал к луже, пока она выбирала продукты. Татьяна, сохраняя ледяное спокойствие, расплатилась, сложила покупки в машину и пошла за беглецом. Но его и след простыл.
— Вова! — кричала она, пробираясь по раскисшей дороге в дорогущих лоферах. — Владимир Сергеевич, отзовись!
За ней бежал местный пацан, показывая направление:
— Туда подались!
Вову нашли во дворе Гусевых. Татьяна ворвалась туда и выдохнула: мальчик сидел на покосившемся крыльце в своём брендовом пуховике и гладил облезлого пса.
— Владимир Сергеевич! — схватила она его за руку. — Это же опасно! Собака может быть бешеной!
— Она добрая! — огрызнулся чумазый пацан, видимо, хозяин псины. — Это мой Барбос!
— Это Колька, — радостно сообщил Вова. — Он тут живёт!
Татьяна, поджав губы, потащила мальчика прочь.
— Чего ты его как маленького? — крикнул Колька.
— Не твоё дело, — отрезала гувернантка. — Лучше во дворе приберись! — бросила она, едва не наступив на очередного ребёнка, копошившегося в грязи.
«Господи, что за клоака! Кому таких плодить?» — кипела она про себя.
—
Утром Вова объявил:
— Хочу гулять с ребятами! Почему им можно, а мне нет?
— Вова, — устало вздохнула гувернантка. — Родители запрещают выходить за забор.
— Почему? Чем я провинился? — ткнул он ногой в пол. — Не буду есть! Лучше помру, чем сидеть тут как в тюрьме!
Татьяна понимала: мальчику нужно общение. Держать его взаперти — значит калечить душу.
— Сергей Петрович, — звонила она отцу. — Вове нужны друзья. Это важно для развития.
Она мягко, но настойчиво объяснила, что ребёнку вредна изоляция. Сергей, погружённый в дела, отрезал:
— Найди в деревне приличных детей. Пусть приходят к нам. У нас участок, батут, горка — лучше, чем на улице валандаться.
—
Но «приличные» дети Вову не прельщали.
— Хочу, чтоб Колька пришёл! — заявил он. — И с Барбосом!
— Сергей Петрович купит тебе породистого щенка, — ответила гувернантка.
— Нет, мне Барбос нравится!
Татьяна, подавив раздражение, поехала к Гусевым. Их ветхий дом скрипел всеми досками. Мать, уставшая и равнодушная, согласилась отпустить Кольку за деньги.
— Бери, всё равно без дела шляется, — махнула она рукой.
Гувернантка, преодолевая брезгливость, усадила Кольку и пса в машину и привезла к Зайцевым.
—
Колька обалдел от роскоши.
— Сколько игрух! — ахал он. — У тебя же целый гироскутер?!
Пока Татьяна отмывала Барбоса, мальчишки болтали в игровой. Кольку тоже отмыли и переодели — благо размеры с Вовой совпадали.
— У меня теперь есть друг! — сиял Вова. — Настоящий!
— Я б тоже гироскутер хотел, — вздохнул Колька.
— Разве у тебя нет? — удивился Вова.
— Мамка говорит, денег нет, — нахмурился Колька.
— Хочешь, мой заберёшь?
— А тебе за это не влетит?
Татьяна и бабушка Нина Сергеевна промолчали, когда Колька ушёл с новеньким гироскутером. Если Вова так решил, спорить было бессмысленно.
— Ну и что мы понавозили, — вздохнула Нина, ещё моложавая и стильная, несмотря на статус бабушки. — Одни расходы.
—
Но Колька оказаНо Колька оказался не просто другом – он научил Вову лазать через забор, и однажды мальчик сбежал к реке, где его ждал не только верный Барбос, но и старшая сестра Кольки, рыжеволосая Нинка, которая с первого взгляда украла сердце Вовы навсегда.
