**Дневник Ольги**
Сегодня случилось то, чего я боялась все шестнадцать лет. Мама, нет, Оксана, стояла на коленях в прихожей, вцепившись мне в ноги, а я вырвалась и убежала. Как я теперь должна жить? Где моё место?
Я вспомнила, как папа, Олег, рассказывал, что они с Оксаной взяли меня из детдома. Крошечную, с недовесом. Тогда они были молоды, полны надежд, но даже психолог предупреждал: «Дети-отказники иногда бывают… особенными». Но они не испугались. А я… я даже не знала.
Все эти годы я чувствовала, что что-то не так. Слишком смуглая, слишком крепкая на фоне их светлых и стройных фигур. Шутила: «Может, меня в роддоме перепутали?» А Оксана бледнела, как будто я ударила её ножом в сердце.
Сегодня я нашла правду. Старый свёрток в шкафу, пожелтевшие бумаги. «Акт о рождении. Мать – Самойлова Ирина Алексеевна». Я задыхалась, мир плыл перед глазами. «Кто ты мне? – кричала я Оксане. – Тётя? Опекун?» Она умоляла, рыдала, но я уже бежала — к той, которую даже не знала.
В кафе Ирина встретила меня улыбкой. Ухоженная, с идеальным маникюром, она говорила о своей жизни, о сыне Сашеньке, дочке Машеньке. «Ты на бабушку похожа», — сказала она, будто это что-то объясняло. А потом добавила: «Ты — ошибка моего прошлого».
Ей было семнадцать. Её отец, мой дед, пригрозил выгнать её, если она оставит меня. «Но теперь у всех всё хорошо, правда?» — сказала она, будто это должно было меня утешить. Предложила деньги, помощь с учёбой, но… «Только чтобы без лишних вопросов».
Я шла домой, и сердце рвалось на части. Она не раскаялась. Не бросилась обнимать. Я для неё — как старый чемодан, который когда-то оставили на вокзале.
А дома… Дома меня ждали. Оксана бросилась ко мне, обняла так крепко, что у меня перехватило дыхание. «Ты наша дочь. И точка», — прошептала она. Олег прижал меня с другой стороны, и я расплакалась.
«Простите… Я такая дура. Она… ей всё равно».
«Мы виноваты, — сказал папа. — Должны были рассказать раньше. Но ты — наша кровь, даже если не по документам».
И тогда я поняла. Они — мои настоящие родители. Не та, что назвала меня ошибкой, а эти двое, которые растили, любили, боялись потерять.
Теперь я знаю правду. Но знаю и другое: в этом доме меня ждут. Всегда.
