**Дневник.**
Сегодня снова вспыхнул скандал.
— Мам, я же просила не давать Артёму телефон! Неужели так сложно запомнить? — Катя металась по комнате, подбирая разбросанные игрушки.
Анна Сергеевна стояла в дверях, скрестив руки, и лишь цокала языком, будто её дочь говорила что-то несуразное.
— Ты же видишь, что после этих мультиков он превращается в дикаря! Но тебе наплевать — сунешь ему гаджет и исчезаешь, — Катя не унималась, голос дрожал от злости.
Она злилась. На мать, на бывшего мужа, на себя, на всю эту жизнь. Но как объяснить, что телефон — не игрушка? Что после него Артём кричит по ночам? Что нельзя кормить его арахисом — у него аллергия! Нельзя давать леденцы с красителями — щёки тут же покрываются сыпью…
Хуже всего — без помощи Анны Сергеевны не обойтись. Но терпеть её упрёки и игнор уже невыносимо.
— Он дикий, потому что мать вечно на работе, — холодно бросила Анна Сергеевна. — А от телефона за полчаса ничего не случится.
— Ничего?! — Катя чуть не закричала. — Хоть бы полезное включала! А там — взрослые в дурацких нарядах орут под дикую музыку! Или «страшилки» для детей! Ты сама попробуй посмотреть — через полчаса давление подскочит!
Анна Сергеевна усмехнулась и шагнула ближе. За её спиной замер маленький мальчик, привыкший к крикам. Катя заметила его взгляд и резко сбавила тон.
— Знаешь что, дорогая? — Анна Сергеевна прищурилась. — Не в том ты положении, чтобы учить меня, как нянчить твоего сына. Надо было думать, прежде чем рожать от первого встречного!
От этих слов Катю будто ударило. Она благодарила мать, что та помогла сбежать от мужа-деспота, дала кров, сидела с Артёмом, когда он болел.
Катя не ленилась. Подрабатывала, как только малыш подрос, отдала его в сад, сама тянула все расходы — квартплату, еду, одежду. Иногда даже подкидывала матери лишние деньги, хотя та ещё работала.
Она резко отвернулась, подняла ящик с игрушками и, не показывая дрожащих губ, прошептала:
— Я не прошу его воспитывать. Но он чувствительный, плохо переносит ссоры. А ты словно назло делаешь всё наоборот!
Взяла Артёма за руку и увела в комнату. Остановилась, обернулась:
— Ты клялась, что не будешь тыкать мне моими ошибками. А теперь что? Я пашу, плачу за всё, стараюсь. А ты словно проверяешь меня на прочность.
Из зала донёсся голос:
— Не нравится — сиди с ним сама! Ни гроша за душой, а ещё командует!
Катя не ответила. В спальне Артём протянул ей книжку:
— Почему вы с бабушкой ругаетесь?
Она не нашла слов. Когда-то гордость не позволила ей просить помощи у матери. И эта же гордость загнала её в брак с безумцем, который потом начал поднимать руку.
Анна Сергеевна, увидев синяки, забрала их к себе. Клялась, что не будет попрёков.
— Взрослые иногда ссорятся, — слабо улыбнулась Катя.
— Как вы с папой?
— Да, зайка. Но ты этого не помнишь.
Пока она читала, мысли крутились вокруг одного: она устала бодаться с матерью.
Вечером Анна Сергеевна, как всегда, сидела на кухне с чаем.
— Кофе будешь? — спросила она буднично.
— Нет. Мы с Артёмом уедем. Месяц потерпи — помоги, пока ищу жильё.
Анна Сергеевна фыркнула:
— И куда? На улицу?
— Хватит! — Катя вспыхнула. — Напомнить, как ты отдала меня бабушке? Как я росла без тебя? Я хотя бы рядом с сыном!
Анна Сергеевна замолчала. Утром она ждала дочь на кухне.
— Давай поговорим, — голос её звучал иначе. — Я… понимаю.
Она рассказала, как сама в молодости отдала дочь матери — не было денег, работала на трёх работах. А когда Катя подросла, та уже не видела в ней мать.
— Я не хотела терять Артёма, как потеряла тебя, — прошептала она. — Но я не буду больше спорить. Ты — его мать.
Катя вздохнула:
— Хоть телефон не давай.
— Без арахиса! — попыталась пошутить Анна Сергеевна.
**Вывод:** Стыд и гордость — плохие советчики. Порой нужно просто сказать правду.
(Текст адаптирован с сохранением стиля, русских реалий и культурных особенностей.)
