Валентина Петровна застыла с кружкой в руке, услышав голос зятя из прихожей. Он говорил по телефону, тихо, но в панельной пятиэтажке стены тонкие — каждое слово долетало до кухни.
— Я понимаю, мам, что тесно. Но что поделаешь? Пока не найдем жилье, придется терпеть… Нет, вроде нормально, не достает. Просто хочется уже своего пространства, понимаешь?
Валентина аккуратно поставила кружку. Сердце колотилось так, что перехватило дыхание. Игорь продолжал:
— Светка пока не в курсе. Боится расстроить, она ведь к бабушке прикипела… Нет, теща ничего плохого не делает, просто посторонний человек в доме — это дискомфорт. Ты ж сама знаешь.
*Посторонний.* Слово впилось в сердце, как нож. Тридцать лет в этой квартире — поднимала Свету одна после того, как муж сбежал к молодой лаборантке. И вот теперь она здесь *посторонняя*.
Скрипнула дверь.
— Доброе утро, Валентина Петровна. — Игорь потянулся к заварнику.
— Доброе. — Она отвернулась, делая вид, что вытирает безупречно чистый стол.
За восемь лет они так и не перешли на «ты». Всегда — вежливо, всегда — через стену формальностей. Она думала, он просто сдержан по характеру. Оказалось — терпел.
— Света еще спит?
— Да. Вчера допоздна с отчетами возилась.
Игорь кивнул, помешивая сахар. Она украдкой рассматривала его профиль: статный, с правильными чертами лица — казалось бы, идеальный муж для дочки. Но теперь знала правду.
— Валентина Петровна, — он отложил ложку, — хотел обсудить один вопрос.
*Ну вот. Начинается.*
— Мы со Светланой нашли хороший вариант — двушка в ЖК «Созвездие». По льготной ипотеке.
Валентина медленно опустилась на табурет. Ноги подкосились.
— Значит, съезжаете?
— Давно пора. Нам же за тридцать, а живем как студенты. А вы тут наконец-то вздохнете свободно.
*«Свободно»*. Будто их присутствие было цепями. Без них квартира превратится в склеп — пустые комнаты, тикающие часы, бесконечные вечера у телевизора.
— Света в курсе?
— Пока нет. Хотел сначала с вами поговорить. Она ведь… Привязана.
— Это ее дом, Игорь.
Он замялся.
— Вы же не против? Это не из-за вас, просто…
— Ваше право, — она повернулась к окну. Во дворе бабушки кормили ворон, дети дрались за качели. Обычный день. Рубеж.
Вечером Света ворвалась с порога:
— Мам! Игорь нашел квартиру! Двушка, паркинг, детская площадка во дворе!
Валентина отложила вязание.
— Он мне говорил.
— И как тебе? — Дочь плюхнулась рядом, сбив клубок. — Я в растерянности. С одной стороны — своя жилплощадь. С другой — как тебя одну?
— Вы взрослые люди. Так и должно быть.
— Но я буду скучать! Помнишь, как ты мне в детстве «Конька-Горбунка» читала? А твои ватрушки с творогом! Игорь их обожает, кстати.
*Обожает.* Интересно, говорил ли он это своей матери, жалуясь на «постороннего человека»?
— Светка, давай без глупостей. Молодым — отдельно.
— А может, с нами? — дочь вдруг схватила ее за руку. — Одна комната — наша, вторая — твоя!
Валентина увидела мысленную картину: Игорь, бледнеющий от ужаса.
— Нет, детка.
— Но я не хочу тебя предавать! — Света вцепилась в мать, как в детстве после ночных кошмаров. — Ты же говорила: «Мы — команда, выдюжим!»
— Не предаешь. Просто жизнь идет вперед.
— А если он против?
Валентина мягко высвободилась.
— Света, скажи честно: это его идея?
— Ну… Да. Но я согласна!
— А если б он не предложил?
Дочь задумалась.
— Не знаю. Мне здесь… Уютно.
— То есть он инициатор.
— Мужчина должен быть главой семьи!
— Главой. Но в *чьей* семье?
— Мам, ты о чем?
— Я слышала его разговор. — Валентина выдохнула. — Он называл меня «посторонним человеком».
— Что?!
Света металась по комнате, скомкав подол свитера.
— Он не мог! Он тебе на 8 Марта духи дарил, сумки из «Ашана» таскал!
— Из вежливости. А сам считал обузой.
— Погоди… Может, не так поняла?
— Дословно: «Напрягает присутствие постороннего».
Лицо дочери исказилось.
— Я ему… Я ему сейчас…
— Не надо. — Валентина перехватила ее руку. — Он имеет право на свое мнение. И на отдельную жизнь.
Ночью, укладывая дочь (как в детстве, с горячим молоком и поглаживанием по спине), она шептала:
— Все будет хорошо.
Через месяц Света вернулась.
— Разводимся, — бросила она сумку в прихожей. — Оказалось, кроме общих стен, у нас ничего нет.
Валентина молча обняла ее.
— Он рад, — всхлипнула дочь. — Сказал: «Наконец-то глотну воздуха».
— Не плачь. Это твой дом.
Год спустя Света познакомила мать с Александром — вдовцом с пятилетней Аленкой.
— Бабуля, почитай «Мойдодыра»! — девочка тыкала пальцем в потрепанный сборник.
— Это же твоя мама читала в детстве, — Валентина гладила ее по волосам.
Саша мыл посуду, дочь резала винегрет.
— В семье, где никто не чужой, — думала Валентина, — даже воздух другой. И спасибо Игорю — иногда надо потерять, чтобы найти настоящее.
