Свекровь разрушила наш брак — я отправила ей «приглашение» на развод
Говорят, в разводе виноваты оба, но я готова спорить до посинения: иногда в семейной драме главную скрипку играет не муж и жена, а кто-то третий. В моём случае этим «кем-то» оказалась свекровь — женщина, чьё присутствие напоминало вечный ноябрьский дождь.
Ольга Семёновна, мать моего мужа, с первого взгляда возненавидела меня. Для неё я была пустым местом — провинциалка из маленького городка под Воронежом, без московской прописки, без денег и связей. Она, важная дама с манерами царской особы, мечтала о невестке из «хорошей семьи» — с дипломом престижного вуза, фамильным серебром и правильным произношением. Но её сын, Дмитрий, выбрал меня — обычную девушку с горящими глазами и кредитом за подержанную «Ладу».
Дмитрий жил с матерью в их хрущёвке в Люберцах. Работы у него не было — он перебивался то ремонтом машин, то разгрузкой фур, словно герой анекдота про «а что вы хотели без образования?». Но я была молода и влюблена, а потому не задавалась вопросами, на что мы будем жить. Романтика, цветы, прогулки под луной — всё это кружило голову, пока жизнь не преподнесла сюрприз в виде двух полосок на тесте.
Ольга Семёновна сделала всё, чтобы свадьба не состоялась. Она называла меня «ошибкой сына» и шептала ему, что я его «опустила». Но Дима, несмотря на вечные сомнения, всё же повёл меня в загс. Мы расписались без пышного банкета — отметили в кафе «У дяди Васи», где половину блюд пришлось доедать на следующий день. Свекровь демонстративно не пришла, прислав смс: «Жаль, что вы не передумали».
Жизнь под одной крышей с Ольгой Семёновной напоминала тюремный режим. Она критиковала всё: мои борщи («каша, а не суп»), уборку («пыль на шкафу видна с луны») и даже то, как я дышу («шумно, как паровоз»). Казалось, её миссия — превратить меня в нервную развалину. Я терпела ради Димы, но внутри клокотал вулкан.
Однажды чаша переполнилась. После очередной сцены, где Дмитрий жалко бормотал «мама просто волнуется», я собрала вещи. В этот момент Ольга Семёновна, пунцовая от злости, толкнула меня в коридоре. Я кубарем скатилась по лестнице. Физически отделалась синяками, но самое страшное ждало в больнице — мы потеряли ребёнка. Мир почернел. Я плакала, не понимая, за что мне это. Но жизнь — не телесериал, нытьём делу не поможешь. Устроилась официанткой в приличный ресторан, научилась улыбаться сквозь боль. С Димой мы помирились, но прежних чувств уже не было.
Я предложила снять квартиру, начать всё заново — без ядовитых комментариев его матери. Если бы он устроился на нормальную работу, мы бы потянули аренду. Но Дима замялся: «Мама одна, ей тяжело…» В тот момент я поняла: он навсегда привязан к её фартуку. Сердце сжалось, но решение было принято — развод и билет в свободную жизнь.
Развод я отметила с шиком — как второй день рождения. Заказала зал в «Праге», надела платье, от которого даже официанты роняли тарелки, и пригласила всех, кроме них. Но из озорства отправила приглашение Ольге Семёновне и Диме. Они, конечно, не пришли — видимо, боялись, что я подам им счёт за испорченные годы.
Спустя годы я случайно наткнулась на них у метро. Дмитрий, всё такой же небритый и растерянный, вёл под руку мать. Ольга Семёновна постарела, но осанку не потеряла. Дима же так и остался тем самым мальчиком, который боится отпустить мамину юбку. Жаль, конечно. Но не мне.
