**Дневник. 18 октября.**
— Алевтина, вам принести ребенка на кормление?
— Нет, я же сказала. Отказную напишу.
Медсестра покачала головой и вышла. Алевтина отвернулась к стене и заплакала. Роженицы в палате переглянулись и продолжили кормить своих малышей.
Она приехала ночью, роды прошли быстро. Мальчик, три килограмма семьсот, здоровый, крепкий. Глянув на него, новоиспечённая мать заплакала, но без радости.
— Ну всё в порядке, чего ревёшь? Хороший у тебя парнишка, крепыш. Дочку хотела, наверное? Ничего, потом родишь.
— Я его оставлю… Забирать не буду.
— Ну вот дела! Какая причина? Ты, девка, не выдумывай, ещё есть время передумать, это же твой ребёнок! Неужели не жалко?
Лариса, соседка по палате, сидела с мужем в коридоре для посетителей. Рассказывала, как смешно их дочурка морщит носик, оба весело смеялись. Вошла женщина с пакетом, попросила позвать Алевтину.
Лариса сходила за ней.
— Дочка, как ты? Как сынок? Кстати, имя уже придумала?
— Нет у него имени. Пусть новые родители называют, как захотят. Оставлю его, мама… Мы никому не нужны, одни на белом свете.
Алевтина закрыла лицо руками и зарыдала. Ларисе стало неловко, она быстро попрощалась с мужем и ушла.
— Ты не одна, дочка, я с тобой. А Сергей — негодяй, что уж тут. Его любовница нашептала, мол, ребёнок не от него, нагуляла, вот он и взбесился. Ничего, одумается и вернётся. Вот, принесла гостинцы, кушай, чтобы молоко было сытное. А сына назови Виктором.
Алевтина зашла в палату и сунула пакет в тумбочку. В коридоре раздавался детский плач. Она вышла.
— Это не мой?
— Твой…
— Давайте покормлю.
Медсестра принесла малыша. Он кричал, личико красное от напряжения.
— Ну, не плачь так… Сейчас мама тебя накормит.
Алевтина неловко пыталась пристроить ребёнка. Лариса подошла, помогла. Малыш затих, дело пошло. Лицо Алевтины расплылось в улыбке — какой же смешной этот карапуз, сопит, старается.
Теперь Виктора приносили на каждое кормление. Алевтине нравилось разглядывать его носик-пуговку, нахмуренные бровки.
— Алевтина, это мама к тебе приходила? Приятная женщина.
— Нет, свекровь. Мамы не стало, когда я маленькой была, отец гулял, меня тётя растила. Потом вышла замуж, переехала к мужу в дом. Хорошо жили, пока он любовницу не завёл. Ушёл к ней, а меня знать не хочет. Я сама не своя была от новости, а тут роды начались.
— Куда же ты теперь с ребёнком пойдёшь?
— Свекровь предлагает жить у неё, она одна, мужа нет, сын один — и тот сбежал. Она добрая, всегда ко мне хорошо относилась.
— Вот и иди к ней, с внуком будет нянчиться, помощь какая-то. А муж одумается и вернётся.
Так Алевтина и поступила. Галина Ивановна во всём помогала, внука обожала.
Когда Вите исполнился месяц, объявился отец. Алевтины не было дома, ушла в магазин.
— Мам, я с Ольгой уезжаю на заработки, работу там предложили. Зашёл попрощаться. И… денег одолжить, сколько не жалко.
— Жалко… Жену беременную бросил, негодяй, она едва ребёнка в роддоме не оставила… Эх, ты… Отца бы живого, получил бы за такие фокусы! Денег не дам. У меня внук растёт, ему нужнее, а ты заработаешь.
Тут заплакал Витя, Галина Ивановна бросилась к кроватке.
— Что, даже на сына не взглянешь? Вылитый ты.
— Да какой он мне сын… Нагуляла его Алевтина, зачем мне чужой.
— Ну и дурак ты, Сергей. Живи дальше в своём невежестве.
Галина Ивановна вышла на пенсию, а на её место взяли Алевтину. Витя пошёл в садик, жили дружно втроём.
— Галина, а что невестка твоя уезжать не собирается? Где это видано, чтоб свекровь с невесткой жила, а сына выгнала?
— Мне Алевтина дороже сына, и внук — свет в окошке. Для них и живу, Нина. А язык бы ты свой придержала.
Соседка Нина покачала головой и ушла. Она искренне не понимала — у неё всё иначе было, сынок всегда на первом месте. Гулена, конечно, но, видно, судьба такая.
Заметила Галина Ивановна, что Алевтина стала наряжаться, по вечерам куда-то бегать.
— Алевтина, ну и как его зовут?
— Кого, мам?
— Ну, того, к кому бегаешь… Расскажи, дочка, мне же интересно.
— Ой, да мы просто гуляем… Он в гости к родне приехал, случайно познакомились.
— А что, знает он про Витю?
— Конечно, всё знает.
— Ну, приводи знакомиться, нечего прятать. Если человек хороший — так тому и быть.
Дмитрий, так звали нового знакомого, принёс корзинку с грибами и пирог, который испекла его мать. Вите подарил машинку и мяч. Вечер прошёл весело, Дмитрий рассказывал смешные истории, Алевтина смеялась, и Галина Ивановна — до слёз. Проводив гостя, Алевтина сразу спросила:
— Ну, как он вам? Хороший человек?
— Хороший, дочка… Уважительный, с юмором, воспитанный. И главное — любит тебя. Не упускай своё счастье!
Через месяц Дмитрий пришёл просить руки Алевтины.
— Будьте спокойны. Жить будем в Питере, у меня там квартира. Любим друг друга, и Витя мне как сын. Благословите нас.
Галина Ивановна проводила их. Уехали в город, обещали писать, приезжать… Как же она теперь одна?
Через год объявился Сергей. Обтрёпанный какой-то.
— Господи, на кого ты похож! Что, Ольга не переодевает?
— Да нет Ольги… К богатому ушла… Деньги все прокутил, ничего за душой… Вспомнил, что мать есть и дом свой.
— Вовремя вспомнил, столько лет будто не сын.
— И про сына соврала, мол, не мой, чтоб от семьи отвадить… Где он, кстати?
— Промотал ты своё счастье.И вот Галина Ивановна сидела в поезде, глядя в окно, и думала, как странно устроена жизнь — иногда теряешь, но обретаешь куда больше.
