Лидя стояла у плиты, чистила картошку, а по спине её стегали слова дочери, будто крапивой:
— Мать, ты совсем рехнулась?
Губы женщины дрогнули. Больно. Так больно, что даже вздохнуть трудно. Она молча продолжала чистить, а Татьяна кричала, размахивая руками:
— На нас уже пальцами тычут! Ну отец — ладно, он мужик, а ты? Женщина! Хранительница очага! Тебе не стыдно?!
Слёзы капали на руки, но дочь не унималась. Костя, её муж, сидел, ссутулившись, и глядел в пол, будто виноватый щенок.
— У папы спина болит, ему уход нужен! — взвизгнула Таня. — А ты? Что ты творишь? Он тебе всю жизнь отдал, ребёнка вырастили, а теперь — на тебе! Как только заболел — сразу хвост вилять?!
Лидя подняла глаза:
— А как надо было?
— Что?! — Таня аж подпрыгнула. — Пап, ты слышишь? Она ещё и издевается!
— Ты, Танюша, будто не дочь мне, а враг… — прошептала женщина. — Вдруг вспомнила, что у тебя отец есть…
— Мама! Да ты просто жертву из себя строишь! Всё, хватит! Сейчас бабушке позвоню, пусть с тобой разбирается! Позор!
Лидя медленно разгладила фартук, стряхнула невидимую пылинку.
— Ладно, мои хорошие… я ухожу.
— Куда, Лидка? — охнул Костя.
— От тебя, Костенька.
— Как это?! А я?! Я-то как?!
Таня в это время уже орала в телефон, а Костя завыл, будто по покойнику:
— Тааань! Таняаа!
— Что, пап? Спина? Где болит?
— Ой, ой… Мать… уходит…
— Как уходит?! Куда?! — Таня вытаращилась. — В твои-то годы?!
Лидя усмехнулась. Она складывала вещи в чемодан. Уйти хотела ещё тогда, но у Кости «грыжа» случилась — орал, корчился, мази требовал…
— Лида… — хныкал он. — Мне плохо…
— МРТ же ничего не показало.
— Да что эти врачи понимают! Они специально скрывают, чтоб денег побольше вытянуть!
Она тогда осталась. Не смогла бросить «бедолагу».
А теперь…
— Сколько тебе ещё жить-то, Лид? — вздохнула подруга Лиза. — Ты как раб на галерах! Ну что хорошего Костя тебе дал? Ни-че-го!
Лидя опустила глаза.
— Лиза… а почему ты его не любишь?
— Да за что мне твоего сморчка любить?! Вечно больной, вечно ноет, а ты как ломовая лошадь!
И тогда Лида призналась…
— Я его пожалела… Он был такой… несчастный. Очки огромные, ходил, как мокрая курица. А мать мне сказала: «Стерпится — слюбится».
— Дура! — Лиза аж вскочила. — Котёнка вшивого подобрала, а себя не пожалела!
И Лида поняла: хватит.
Она ушла.
Костя, свекровь, даже её мать — все орали: «Вернись!» Свекровь даже «приступ» изобразила, но Лида просто перешагнула через неё.
А потом…
Таня пришла. Прощения просила.
Костя явился с гвоздиками в газетке — умолял вернуться.
Не вернулась.
Через месяц он уже гулял с парикмахершей Милкой. И спина у него «чудесно прошла».
А Лида…
Она училась жить. Заново.
Петя, её старый друг, звал в горы. Таня записала её в салон.
Никогда не поздно начать всё сначала.
Сперва — больно.
Потом — легко.
Как по маслу.
