Вся жизнь — словно наказание. До каких пор терпеть?
Иногда мне кажется, что я рождена не для радости. Будто кто-то свыше взглянул на меня и решил: пусть мучается. И мучаюсь. С детства, с юности, с первой разбитой веры в добро. Я — женщина, которой судьба шепчет: «Ты не заслуживаешь счастья».
Мне едва исполнилось восемнадцать, когда всё рухнуло. Один мужчина, ровесник моего отца, хитростью заманил меня к себе. Обманул, сломал, испачкал, а потом — будто ничего не случилось — отвернулся. Родители пытались добиться правды, но он был не простой — связи, деньги, власть. Вышел сухим из воды. А на мне клеймо — «испорченная», «гулящая». Хотя я была всего лишь напуганной девочкой.
Когда я узнала, что беременна, родители хотели установить отцовство через суд. Но я отказалась. Не хотела, чтобы этот человек хоть как-то соприкоснулся с моим ребёнком. Он был грязью, и не имел права даже знать, что у него есть сын.
Чтобы сохранить хоть каплю достоинства, мама отправила меня в глухую деревню под Казанью — к дальним родственникам. Там я родила Ваню. До трёх лет растила его одна. Вернулась домой с выдуманной историей — будто вышла замуж, но брак не сложился. Никто не должен был знать правду.
Но дома меня ждал новый удар. Отец умер, брат отвёл маму в дом престарелых и забрал родительскую квартиру себе. Встретил меня с презрением: «Разведёнке с ребёнком не место здесь. Выживешь — значит, сильная. Нет — твои проблемы».
Родной брат намекнул, что мне одна дорога — на панель.
Но я не сдалась. Из кожи вон лезла: мыла подъезды, работала в кафе, помогала на свадьбах — лишь бы прокормить сына. Жили впроголодь, но честно.
Одна знакомая сказала: «Поезжай в Москву, там платят в разы больше». Через агентство устроилась в гостиницу. Работала без выходных, без сна. Хозяйка следила за каждым шагом, твердя, что делает мне одолжение, разрешая жить с сыном.
Когда Ваня болел, я бегала с кухни в нашу каморку — дать лекарство, накормить, обнять. А потом — снова к работе.
Позже он стал мне помогать. И хозяева получили второго работника бесплатно. Ради него я решила бороться.
Раз в месяц я выпрашивала выходной, чтобы съездить в Подмосковье, где собирались такие же, как я, — те, кому некуда было деться. Там я встретила Степана. Он казался добрым, заботливым. Угощал чаем, возил на машине, говорил, что ценит таких, как я — сильных, честных.
Я поверила. Влюбилась. Потому что жила как в клетке, а он стал глотком воздуха. Когда мы впервые остались наедине, я плакала. Меня давно никто не держал с нежностью.
Мы строили планы. Я рассказала, что копила деньги на учёбу Вани — каждую осень отправляла его в интернат, чтобы учился, стал человеком. Степан убедил вложить их в его дело. Сулил золотые горы — квартиру, семью, новую жизнь.
Я отдала всё. А он исчез. Ни звонка, ни слова. Просто растворился.
Деньги — не главное. Но он отнял у меня не только их. Он снова отнял веру. Надежду.
Почему именно я? За что меня так? Почему для других счастье — как воздух, а для меня — недосягаемая мечта?
Мне не нужна жалость. Я просто устала. Устала быть сильной. Устала ждать чуда. Устала доказывать, что достойна любви. Хочу лишь понять — разве я не заслужила хоть каплю тепла? Хоть немного света? Хоть искорку…
